Непристойное предложение - Страница 72

— Вот уж едва ли, — сказала я. — Что, ты думаешь, скажет Оливер?

— Он будет рад, — без тени сомнения сказала Эвелин. — В конце концов, он получит теперь не только женщину своей мечты, но и ребенка своей мечты в придачу. Бог мой, ведь этот ребенок наверняка будет таким же кучерявым! — Она посмотрела на часы. — Пойдем посмотрим, что там с нашей кривоножкой. Теперь она либо обопьется, либо у нее появится зверский аппетит. Я испекла торт, и у тебя будет возможность насладиться зрелищем неслыханного обжорства твоей разлучницы. Ты понаблюдаешь за тем, как она будет запихивать в себя целый торт. За десять минут столько же калорий, сколько за десять месяцев.

— Эвелин…

— Да?

— Прости. Я была к тебе несправедлива.

— Уже хорошо.

Я не нашла в себе сил сказать Оливеру о своей беременности сразу. И я не была подобно Эвелин уверена, что это его обрадует. И то, что я сделаю достоянием гласности, что люблю его. Я и себе-то не могла до конца признаться, что это так. А после истории с Петрой (которая, кстати, съела тот торт до последней крошки) иногда вообще приходило ощущение, что я тогда нашла себе утешение в его лице.

Эвелин спрашивала меня каждый день, сообщила ли я Оливеру новость, и я каждый день отвечала ей:

— Нет, пока нет. Вчера как-то не было подходящего момента.

Эвелин только вздыхала и говорила:

— Ну-ну, рано или поздно он сам все увидит.

Но я и сама не хотела оттягивать объяснение до того момента. Каждый раз, глядя на Оливера со стороны, я ловила себя на том, что необыкновенное теплое чувство начинает подниматься у меня внутри. И если было правдой то, что сказала Эвелин, он был влюблен в меня. В меня, Оливию-Блуменкёльхен. Это было замечательное ощущение. Потому что я тоже любила его, Оливера Гертнера — лучшего интервьюера всех окрестных пожарных.

И я была беременна. К этому состоянию я только начинала привыкать. Я глотала витамины и ловила себя на мысли, что уже придумываю малышу имя. Наконец я пошла к гинекологу и сделала первый ультразвук. И когда увидела, как уже бьется сердце моего малыша, половина моего страха исчезла сама собой.

Штефан был убежден, что получит новую работу в Чикаго. Беседа с работодателем, к его радости, прошла весьма обнадеживающе.

— Это очень хорошо, что я все время старался поддерживать свои знания, — сказал он мне. — И мой английский все еще превосходен.

— Замечательно, — заметила я. — Когда же все решится?

— В ноябре. Если я получу это место, — проговорил Штефан и засмеялся. — Но я думаю, что ты уже можешь начинать паковать вещи.

— Почему же я?

Штефан наморщил лоб.

— Я тебе, конечно, помогу. Я же не сказал, что ты должна паковать одна.

— Я ничего не буду паковать, — ответила я. — Штефан, я не знаю, что ты там думаешь. Но я не буду продавать питомник и не поеду с тобой.

— Олли, пожалуйста, не возвращайся к этой теме! По-другому не будет, и на этом — баста! — Штефан выглядел раздраженным.

Но меня это не смутило.

— Будет именно по-другому. Ты поедешь в Чикаго или куда там еще один, а я останусь здесь.

— Но это будет означать конец наших с тобой отношений. — Это должно было звучать как угроза мне.

— Именно это я и имею в виду. Ты что, все еще веришь, что я захочу продолжать с тобой отношения?

Теперь Штефан выглядел действительно взбешенным.

— А почему нет? Из-за той маленькой аферы?

— Не только, — проговорила я. — Положение вещей таково, что я тебя больше не люблю. Я нахожу тебя чванливым, бесчувственным и поверхностным, а жить в браке с таким мужчиной я не хочу.

— Олли, я бы на твоем месте был поосторожнее со словами, — угрожающе произнес Штефан. — Это потом будет очень трудно исправить.

— А я и не хочу, — сказала я. — В лучшем случае мы останемся в таком положении до октября, а затем пригласим адвокатов.

— Ты совсем спятила!

— Ну-ну-ну, мой мальчик, — произнес Фриц, как всегда неслышно пробравшийся в помещение. И еще неизвестно, сколько он стоял под дверью. — Не забывай о своем хорошем воспитании.

— Она заявила, что хочет бросить меня, — сказал Штефан. И это прозвучало как: «Я же такой безупречный, как она может?!»

— Я слышал, — заметил Фриц.

— Может быть, я и спятила, — сказала я. — Но Штефану не мешало бы понять, что не каждая женщина будет считать его совершенством, которое невозможно оставить. Особенно после того, как узнает его поближе.

Фриц посмотрел на меня пронизывающим взглядом. Впрочем, он смотрел мне не в глаза, а ниже.

— Я не знаю точно, Дингс, э, дорогая невестушка, но мне, э, кажется, что твой, э, великолепный, э, бюст в последнее время стал еще выше. Даже выше, чем прежде?

— Отец!

— Но это же правда, — произнес Фриц, продолжая буравить меня взглядом. — И это должно что-то значить!

— Ты прав, дорогой, свекор, — без тени смущения сказала я.

В отношении сада Элизабет и пилотного выпуска нашего шоу мы разработали план: строительство деревянного помоста для летней террасы для завтраков с размещением там соответствующей мебели, постройку прозрачной крыши над уже существующей террасой на южной стороне дома, небольшую стену из сухой кладки для оживления скучного склона, композицию ягодных кустарников, создание живой изгороди из бамбука по границе участка с любопытным соседом, возведение великолепной песочницы для Каспара и Маризибель и, наконец, полную смену травяного покрытия и настилку нового газона. Ханна и Элизабет просили еще и прудик. Но мне пришлось возразить, что то переустройство, которое мы задумали сделать у них на участке, обычному, настроенному на работу садоводу не осилить и за полгода. И не было совершенно ни минуты времени, чтобы заниматься еще и рытьем пруда. Чтобы одолеть объем работ, намеченный нами, за пару выходных, и так придется привлекать огромное количество народа. Я ни в коем случае не хотела видеть дорогих профессионалов, это резко подорвало бы наш бюджет еще до того, как мы начнем сами работы. Кроме того, толстопузые дядьки-строители совершенно не вписывались в нашу концепцию. Группа, которую мы в конце концов собрали, состояла из Константина, миловидного студента школы садоводов, весьма продвинутого студента архитектурного института по имени Йенс и его лучшего друга Джонатана, студента-дизайнера, подрабатывавшего на стройке и готового с охотой взяться еще за какую-нибудь работу. Все трое были веселы, общительны и достаточно рассудительны, чтобы не надорваться в первые же часы работы. Кроме того, Джонатан обещал при необходимости договориться и пригнать экскаватор.