Непристойное предложение - Страница 48

— Женщины вроде тебя — позор всего женского рода, — заключила Петра.

Так дальше продолжаться не могло.

Я прошла мимо Петры в кабинет. Штефан сидел перед компьютером. Я была по горло сыта необходимостью его расчетов! Но на экране монитора не было и следа какой-нибудь бухгалтерской программы. Только информация о какой-то вакансии. Кто-то искал руководителя в отдел маркетинга своей фирмы, если я точно успела разглядеть текст на экране.

— Что это значит? — спросила я вместо приветствия.

Штефан обернулся ко мне.

— Закрой, пожалуйста, дверь, а то весь горячий воздух пойдет сюда.

Я толкнула дверь ногой, чтобы она захлопнулась сама. В кабинете царила приятная прохлада, потому что работал вентилятор.

— Где ты был вчера вечером? — спросила я.

— Вчера вечером? — Штефан посмотрел на меня как на инопланетянку. — Во сколько?

— В… это не важно, где ты был?

— В доме нечем было дышать от запаха краски, и я вышел на воздух.

— И куда?

— Олли, что это значит? Ночью было нестерпимо жарко, и мне был нужен свежий воздух.

— Где ты был?

Штефан покачал головой.

— Ты больна, знаешь ли!

— В кабинете тебя, во всяком случае, не было. Я звонила туда.

— Однако я был здесь, — сказал Штефан. — Просто не подходил к телефону. Но если бы я знал, что это ты…

— Кто же это еще мог быть? — ехидно спросила я.

— Может быть, тот, кому захотелось после восьми вечера сюда просто так позвонить, — резко сказал Штефан. — Чтобы просто так проиграть миллион евро. Ты действительно сошла с ума — звонить мне сюда в такое время! Ты же знаешь, что наши старые мешки везде и всюду имеют глаза и уши. Речь идет не о тебе одной, а о нас всех, ты понимаешь?!

Ему удалось победить меня моим же оружием. Я почувствовала себя отвратительно. Да, я не имела права звонить.

— Я так тосковала, — жалобно произнесла я, что, впрочем, было наполовину ложью.

Лицо Штефана несколько смягчилось.

— Ах, пышечка, ну надо немного потерпеть. Еще четыре месяца, и мы сделаем это.

— Да, — вздохнула я.

— Мы начнем совершенно новую жизнь, — сказал Штефан. — Ты и я — мы совершим новый прорыв.

— Да, — неуверенно сказала я.

Что он имел в виду, говоря это? Немного обновить жизнь — да, это соответствовало моим представлениям.

Мой взгляд упал на монитор. На экране появилась заставка: компьютерные рыбы, плавающие туда-сюда.

— Почему ты ищешь новую работу? — спросила я.

— Работу вообще, ты имеешь в виду? — уточнил Штефан. — Нет, я пока не ищу, просто оцениваю свои шансы.

— Но почему?

— Олли-Молли, я не раз объяснял тебе ситуацию: этот магазин скорее мертв, чем жив.

— И совсем не мертв, — гордо возразила я. — Как только Оливер запустит в производство свое новое шоу, у нас будет самый лучший питомник в Германии. Мы тогда сможем организовать собственную службу рассылки посадочного материала.

— Ах, Олли, — заметил Штефан, — как же ты наивна! Идут небеспочвенные разговоры о том, что наш строительный супермаркет откроет будущей весной отдел садоводства. И если это правда, ни одна свинья к нам не пойдет. Это же глупо держаться за то, чему уже вынесен смертный приговор. У тебя это никак не укладывается в голове.

— Даже если отдел откроется, это ничего не означает, — парировала я. — Ты же сам знаешь, как все бывает в этих строительных супермаркетах: плохое качество, никаких консультаций и примитивный набор посадочного материала в виде двух облезлых терракот, — ни один из наших постоянных клиентов туда не пойдет.

Штефан удрученно посмотрел на меня.

— Ты просто не хочешь посмотреть реальности в лицо, — вздохнул он.

— Нет, — запротестовала я. Такой реальности в лицо я смотреть действительно не хотела. — Послезавтра мы с Оливером идем к руководителю телекомпании. Я должна туда пойти, чтобы ответить на чисто специальные вопросы. Там же полнейшие дилетанты, которые не могут отличить грушу от яблони. И если нам удастся окончательно убедить директора программ, то уже этой осенью будет готов пилотный выпуск. И это не утопия. Может быть, я даже получу гонорар как консультант.

Но Штефана моя речь нисколько не впечатлила.

— Я надеялся, что ты проявишь больше благоразумия, — только и сказал он.

— А я думаю, ты останешься в дураках, — сказала Эвелин.

Она бесшумно проникла в кабинет, вся словно сошедшая с картинки модного журнала в белоснежном летнем платье и сандалиях а-ля Римская империя.

— Ты что, не могла постучать? — довольно грубо спросил Штефан.

— Но это в большей степени вопрос желания, а не возможности, — ответила Эвелин.

— Это в большей степени вопрос вежливости, — уточнил Штефан.

Я переводила взгляд с одного из них на другого. Что, черт возьми, между ними произошло? Они о чем-то поспорили?

— Я хотела кое-что тебе показать, — обратилась ко мне Эвелин.

— Я предупреждаю тебя, Эвелин, — строго произнес Штефан и скрестил руки на груди.

— О чем? — спросила я. — Что Эвелин не должна мне показывать?

— Кухню, — сказала Эвелин и коварно улыбнулась. — Не беспокойся, Штефан, ее я покажу только тогда, когда она будет готова. Нет-нет, я лишь хотела показать Оливии мои томаты.

У Штефана глаза полезли на лоб.

— Томаты?

— Да, томаты, — ответила Эвелин и уставилась на Штефана.

Я почему-то была уверена в этот момент, что оба скрывают от меня что-то. И речь здесь шла вовсе не о кухне.

— О, они уже зацвели, твои томаты? — спросила я.

— Еще как, — подтвердила Эвелин. — И это упоительно.